После просмотра «Еще по одной» не покидает ощущение, что только что побывал в сознании алкоголика. Не того, который в десять утра вторника возвращается домой без шапки, в расстегнутой куртке и с отпечатками следов на спине, но того, кто в утренний кофе вместо молока заливает щедрую порцию коньяка, чередуя его потом весь день с мятными жвачками; убежденного, что он гений маскировки и его маленькая хитрость остается никем незамеченной. Ну то есть алкоголика, который категорически отказывается так себя называть, повторяя себе каждое утро, что может бросить в любой момент. Может, но не бросает, а поэтому пытается придумать всяческие оправдания своему пристрастию. Вроде как это такой научный эксперимент. А значит, я не «бухаю», я экспериментирую.
Как в старой бородатой шутке, где герой убежден, что он ищущий интроверт, а не унылый алкаш. Собственно, эта шутка полностью описывает все происходящее в фильме «Еще по одной». Здесь герои под чутким руководством Томаса Винтерберга пытаются подменять понятия гений и алкоголик, автоматически лишая обладателя первого звания второго статуса.
Только вот в жизни такая градация не работает.
Если ты пьешь с самого утра, ты алкоголик. Это не мешает тебе быть гением, но не лишает статуса пьяницы. Даже если после дозы спиртного ты создаешь произведение искусства. Но Томас Винтерберг четко разделяет эти два понятия, вольно или невольно повторяя тем самым похожую мысль, озвученную еще у Пушкина в «Моцарте и Сальери», про то, что гений и злодейство несовместимы.
У Винтерберга, если после принятия горячительного ты становишься лучшей версией себя, то это не алкоголизм, это творческая стимуляция.
Не могу согласится. То, что Хемингуэй начинал пить с самого утра и при этом писал великие романы, только подчеркивает то, что Эрнест Хемингуэй был гением-алкоголиком. Как и Ремарк. Как и Скотт Фицджеральд и Владимир Высоцкий. Могу продолжать, но думаю, мысль и без этого ясна.
Вообще, тема, поднятая в фильме, бесконечно трудная. Ведь тут плотно переплетаются вредные пристрастия с мощнейшим кризисом среднего возраста, помноженным на чувство собственной никчемности и неустроенности. Поэтому, наверное, лично мне в фильме не хватило какого-то вывода. Пускай не для зрителей, но хотя бы для самих героев. А так получилось сродни пляске на костях – бессмысленно и бестолково.